Коран: Перевод смыслов и комментарии И. В. Пороховой

Вступление (ко второму изданию)

Во имя Аллаха, Всемилостивого, Милосердного!

ПЕРЕВОД КОРАНА: БУКВАЛЬНЫЙ ИЛИ СМЫСЛОВОЙ

Здесь сердце и душа
смиренно с головой согласны,
И, благодарствуя сему,
освобожденно Муза торжествует.
Здесь длань Аллаха равная на всех -
На тех, кто величав и гордо шею тянет,
А равно и на тех, кто сир и духом слаб.
Десница Господа хранит здесь все и вся.

Иман В. Порохова

...Как часто мне приходилось слышать от искренне уважаемых мною мусульманских священнослужителей фразу, приводящую меня порой в отчаяние из-за бессилия перед преклонным возрастом и безапелляционным тоном человека, произносящего ее, а порой и вызывающую громкий протест из-за глубоко неверного толкования говорящим самой сути Господнего Руководства: "Коран переводить нельзя. Надо обучать людей арабскому языку, чтобы читать его".

Субхан Алла! Каким образом Господне Руководство может проникнуть в души и умы людей, иначе как через тот язык, на котором они думают, общаются, пишут, дают оценки происходящему?

Как бы прекрасно человек ни овладел иностранным языком, он мыслит, постигает смысл прочитанного, анализирует и формирует свои ценностные ориентации гораздо лучше и продуктивнее на том языке, в среде которого он рос, мужал и преисполнялся мудростью. Можно ли Писание, осмысление которого ему особо необходимо для выработки своей системы взглядов, давать ему через иностранный язык, да еще такой трудный, как арабский? Здесь коренится и еще одна очень серьезная проблема: коранический арабский язык Писания не является однозначно тем языком общения, которому обучают светские учебные заведения и на котором можно читать с пониманием текста лишь тафсиры. Сами арабы постигают смысл Писания только через параллельное чтение Корана и тафсира ("тафсир" - развернутое толкование Корана, выполненное самыми просвещенными исламоведами на протяжении многих столетий). Сколько же долгих лет понадобится человеку, чтобы достичь того уровня знания арабского языка, который позволил бы ему приступить к осмысленному чтению Корана и параллельно тафсира? А с поправками на возрастной ценз и индивидуальные языковые способности (или просто неспособность) задача еще больше усложняется, поднимая тем самым вопрос: имеем ли мы моральное право ограничивать познание Господней Истины рамками межъязыковых и внутриязыковых трудностей? Мы можем средствами языковой техники научить человека слышать и повторять великолепную поэтику арабского текста Корана, неповторимую мелодию звучания его айатов. Но постичь всю глубину смысла? Извольте!

Теперь посмотрим на проблему с другой стороны: достаточно ли свободно владеть арабским языком и техникой перевода в общепринятом смысле, чтобы взять на себя миссию перевода Господнего Слова на иностранный язык, притом совсем другой языковой группы? Так, в 1930 г. в Великобритании был опубликован английский перевод Корана, выполненный Мармадьюком Пиктхолом, известным английским ученым-арабистом, принявшим ислам. По его собственным словам, перевод "почти буквален", но не дает хоть сколько-нибудь адекватного представления о Писании, "несравненная симфония звуков которого способна вызвать неописуемый восторг и растрогать до слез". Быть может, способность уловить и передать на другой язык хоть самую малость этой симфонии и есть тот самый дар, которым Господь наделяет одних и которого лишает других.

Какой высокой культурой духа, какой безупречной нравственностью обладал выдающийся русский арабист академик И. Ю. Крачковский, когда он не позволил печатать свой высокопрофессионально выполненный перевод текста Корана на русском языке под заголовком "Коран".

Кто, как не он сам, сознавал, что его перевод не был тем переводом Писания, не был тем Словом, которое по самому естеству призвано проникать в душу, живить и возвышать ее. И можно ли говорить о переводе Писания средствами традиционной методики? Здесь мне бы хотелось обратить внимание читателя на английский перевод Корана Абдуллы Юсефа Али, канонизированный Королевством Саудовской Аравии после глубокого исследования в Институте Корана в Медине и Научно-исследовательской Исламской Академии Аль-Азхар в Каире. В предисловии автора к изданию 1983 г. читаем: "Трудности перевода (Корана) возникают по различным причинам, из которых я выделю лишь основные:

1. Арабские слова в тексте Писания приобрели в настоящее время иные значения, нежели те, которые воспринимались Пророком и его сподвижниками. Все живые языки претерпевают изменения подобного рода. Первые комментаторы и филологи с поразительной точностью проникали в существо дела, и нам прежде всего надлежит принимать их толкование.

2. Лишь там, где между ними нет единодушия, мы можем использовать по нашей собственной селективной оценке толкования более поздних экспериментаторов, и только в том случае, если представлены серьезные обоснования их версий.

3. В классическом арабском языке значения каждого корневого слова настолько объемны, что передача его на современный аналитический язык одним эквивалентным словом и использование этого эквивалента всякий раз при встрече с ним грозит не только не точной передачей смысла, но и зачастую искажением его.

4. Так как человеческому восприятию, его познанию нет предела, то не может быть и окончательной завершенности в переводе и толковании Корана на иностранный язык. Но здесь дозволено разниться лишь форме передачи смыслового лика Писания, которую определять будет природная одаренность автора, его образованность, внутренняя культура и даже, если хотите, генетическая способность без предвзятости постичь и гармонично влиться в иную культуру и иные ценности, различить своим духовным видением и передать читателю всю гамму тонов и красок Писания, всю богатейшую духовную симфонию его звука. Здесь-то и кроются причины серьезных неудач большинства европейских переводов, авторы которых оставили без внимания фактор специфики перевода Писания и использовали метод чисто научно-технического перевода".

Итак, как явствует из вышеизложенного текста, перевод Писания - это не только и не столько перевод на другой язык словарно-языковых единиц в их грамматическом оформлении, сколько передача смысла Слова, его уникальной значимости не только в Писании в целом, но и в его конкретном словесном оформлении в частности. Так как единственное предназначение Писания - служить руководством для людей через полное осмысление ими его заповедей, то именно передача смысла несомненно служит критерием первого порядка в оценке достоинства перевода. Безусловно, в пределах возможного соблюдается требование максимального сохранения приближенности языкового оформления перевода к оригиналу, но никоим образом не за счет утраты точности передачи смысла, придания ему некоторой двусмысленности ввиду широкой семантики словарного эквивалента. Во избежание этого практически все значимые зарубежные переводы разумно сопровождают текст перевода Писания внутрискобковым текстом (см. английское издание Библии, американское издание Корана и т. д.), который, с одной стороны, уточняет смысл выбранной языковой единицы, а с другой - служит связующим элементом для гармонической увязки смысла. Так как, к величайшему сожалению, восприятие Господнего Слова и поныне остается у нас чудовищно узким и несовременным ввиду утраты тех навыков абстрактного мышления, которые позволяют постичь рафинированную философию Корана, его вневременной, внепространственный модус, я обращаюсь к той методологии и той целевой установке перевода Писания, которая помогла сделать его понятным западноевропейскому сознанию, одухотворить и влить в ислам сотни крупнейших ученых, постигших его истины.

Если бы наши переводчики последовали этой практике, в их комментариях к Писанию не было бы слов "место неясное", "место темное", "какой праздник - неизвестно", "хронология неясна", "конструкция не в порядке", "связь нарушена" и т.д. Коран - единственное Писание, которое не подвергалось чужеродному вмешательству, которое усилиями сподвижников Пророка сохранилось в истинной чистоте, и подобный комментарий можно рассматривать лишь как сомнение переводчика в подлинности и совершенстве Слова, грустную неспособность его проникнуть в дух и зримое воплощение Божьего Послания, раскрыть насущную надобность его человеку для проживания на этой земле.

Здесь другом переводчика должен стать дух Писания, которым он неминуемо преисполняется и из которого черпает силы. Верным другом становится и среда, которая добровольно впитала в себя этот дух и следует Слову. Рифмованный текст Корана, исполненный поэтики и гармонии звука, приводящих в восхищение всякого вкус имеющего, предъявляет переводчику требование поэтического дара, тонкого осмысления медитативных нот мекканских Сур, торжественного пафоса хвалебных мединских, чувственного описания Неба и Ада, трогательной передачи мгновений сомнения, нерешительности, отчаяния Пророка, вызванных невежественностью и недоверием к нему его соплеменников. Академик И.Ю. Крачковский сознавал и глубоко чувствовал это. Он, как никто, прекрасно понимал, какие ограничения касательно перевода Корана жизнь навязала ему, и, оставаясь бесконечно порядочным ученым, не позволял публиковать свой перевод как Писание.

В этом смысле жизнь повернулась ко мне с большей ласкою. Я пишу "Переводы смыслов Корана" в Дамаске в семье свекра-шейха, под неукоснительным оком верховного муфтия Сирии, называющего меня своей дочерью, окруженная сотнями томов тафсиров, из которых при малейшем сомнении мне вычитывается соответствующий текст моим мужем д-ром Мухаммадом аль-Рошдом, выпускником московского вуза, разделявшим со мной наш московский семейный очаг в течение шести лет обучения в институте и четырех лет аспирантуры после окончания четырехгодичного курса шариата Дамасского университета. Я готова нести сознательную ответственность за точность в передаче Писания, так как в своей работе я строго следовала традиции исламского богословия, используя как исконно арабские тафсиры (ат-Табари, аль-Куртуби, Ибн Касира, Сайда Кутба), так и справочные материалы известных европейских ученых-арабистов. Что касается языковых средств выражения, то мне бы очень хотелось надеяться, что мой перевод внесет несколько большую эмоциональную и стилистическую приближенность к оригиналу, нежели традиционно академическое издание. Мои скромные усилия не могут претендовать на сколько-нибудь значимую долю передачи Божественной красоты айатов Корана, небесной музыки его стихосложения. Но это по крайней мере потуги хоть в какой-то мере погрузить русскоязычного читателя в атмосферу стиха Господнего Руководства.

Иман Валерия Порохова, 1995 г.